Яжмать! Вы мне все тут обязаны!⁠⁠

- Вы не понимаете! Я - мать-одиночка! Вы должны мне помочь!
 
На женщине, которая сидит напротив меня, надета дубленка, навскидку, тысяч за пятьдесят по старым ценам, лосины и ботфорты до середины бедра. Никогда не понимал, как вообще женщины в таких ботфортах ходят и на стул садятся. Женщина гневается. Она пришла разводиться и делить имущество. Ей нужен образец искового. Бесплатно.
 
- Что вы за юрист такой, если у вас нет образцов заявлений! Они у вас вот тут должны висеть! Вы их обязаны населению предоставлять по первому требованию! - женщина тыкает в стену над моей головой и я еле успеваю увернуться от ее острого алого ногтя.
 
- Мадам! Держите себя в руках! Нет у меня бесплатных образцов, бесплатные образцы - в интернетах, и вообще: какая с вас одиночка? Одиночка - это когда в свидетельстве о рождении ребенка вместо имени отца прочерк стоит. Есть у вас в свидетельстве о рождении ребенка какой-нибудь прочерк? Нет? Ну и не надо мне тогда здесь на социальную ответственность давить!
Ух! Знойная женщина, мечта поэта - каким она на меня уничтожающим взглядом смотрела, когда из кабинета выходила: Дейнерис Бурерожденная, а не мать-одиночка. Записываем даму в записную книжку с персонажами: соберусь когда-нибудь книгу писать - пригодится.
 
Яжмать - вообще та еще категория. Примерно месяц назад была у меня совершенно изумительная посетительница с ребенком. С дочкой. В коляске. Дочке на вид года три с половиной, не меньше. Первый раз такую здоровую коляску увидел. Она прямо с коляской ко мне в офис и заехала. Думал, может, болеет девочка? Нет, здоровая, ногами болтает вовсю.
 
Что, спрашиваю, у вас случилось?
 
Соседка, говорит, в субботу в десять утра котлеты отбивала, а у меня ребенок испугался и плакать начал. Я соседке позвонила и потребовала, чтобы она не шумела. А она мне сказала, что ей плевать, ей надо котлеты отбить. Я тогда в полицию позвонила, сообщила им, что у меня за стеной нарушают закон "О тишине". А они отказались ехать, сказали, чтобы я сама с соседями разбиралась. Вот я теперь хочу с ними разобраться, потому что они то котлеты отбивают, то музыку включают, то телевизор у них орет. А у меня ребенок не спит!
 
Они что же, спрашиваю, и по ночам котлеты отбивают?
 
Нет, говорит, днем. Утром! В десять часов!
 
Но не весь же день? Можно же договориться, чтобы соседи отбивали котлеты в согласованное с вами время, в конце концов? График составьте: отбивание котлет строго с 16:00 до 18:00. И ни динь-динь.
 
Сам сижу, слезы утираю, чтобы не заржать.
 
У меня, говорит, моя Рузанночка вообще громких звуков боится, поэтому я хочу потребовать, чтобы в соответствии с законом "О тишине" их обязали не шуметь.
 
О, боги. Какой, к черту, закон "О тишине"? Вы его хоть раз в жизни читали?
 
А у самой, небось, Рузанночка начинает орать часов в десять вечера и носиться по дому так, что святых выноси.
Вот скажите мне, у человека послеродовая депрессия не закончилась за три с лишним года? Откуда в ней такое страстное желание лишить соседей радости поедания отбивных котлет?
 
Много у меня удивительных посетителей.
 
К примеру, взять недавнюю гостью нашего офиса - благообразную бабушку лет семидесяти пяти. Первый вопрос, который задает старушка дрожащим голосом: сколько вы с меня денег возьмете за консультацию? И плачет так жалобно, плачет...
 
Я даже взволновался. Женщина, пожилая - и плачет.
 
Да нисколько не возьму, матушка. Я с утра уже заработал, могу себе позволить пожилого человека и даром проконсультировать когда-никогда. Что у вас струсилось? Зачем вы плачете у меня за столом?
 
Беда струсилась: в советское время поменялись они с мужем квартирами с работниками местного института. У тех квартира была, стало быть, ведомственная, а у посетительницы моей - не очень, но как-то у них эта макля прокатила: вот он, обменный ордер передо мной на столе лежит, ажно 1987 года. Не поспоришь.
 
Но и не приватизируешь! Потому как сотрудниками этого самого института эта самая бабушка и ее покойный дедушка никогда не были. Поменялись и поменялись, жили себе тридцать лет, никто про них не вспоминал. Пять лет назад кинулась бабушка в суд - а суд ей возьми, да и откажи. Нельзя, говорит, бабушка, вам эту квартиру приватизировать. Не были вы никогда сотрудницей этого учебного заведения - вообще по недоразумению там оказались.
 
И апелляция засилила, и кассация. А тут институт бывший - нынче университет - решил бабушку из квартиры выселить, потому как вообще никакого отношения к этому жилью она, получается, не имеет, а живет там вместе с сыном своим сорока лет от роду.
 
Тут суд на сторону старушки встал: нельзя, говорит, ее выселять. И сына ее нельзя. Потому что считаются они нуждающимися в жилье. А потому жить в этой квартире будут, и нечего на них батон крошить.
 
Что ж вы, спрашиваю, от меня хотите в этой ситуации? Из квартиры вас не выгоняют, суд признал ваше право на проживание в ней, проблем никаких нет. Я понимаю, вас бы оттуда выселяли. Так ведь нет же? Переиначить прошедшее все инстанции пять лет назад дело я не могу, нет у меня на это никаких полномочий.
 
Да вот, говорит, собралась я Путину письмо писать, что они меня притесняют. Что же это получается, я в этой квартире прожила 35 лет, и теперь её продать не могу? Что же это за несправедливость-то такая! Почему у нас так к пенсионерам относятся? Помогите мне письмо Путину отправить! Не откажет же мне, пенсионерке, Путин-то!
 
Я аж икать начал. Погодите, говорю, как так - продать? Вот же у вас решение суда, что вы нуждаетесь в жилье, что другого жилья у вас нет, куда ж вам продавать-то ее?
 
Да нет, говорит, сын давно у второй жены живет, а я с сестрой - нам вместе веселей. В этой развалюхе все равно жить невозможно, там даже и удобств-то нет, мы там уже лет семь не появлялись. Но я вот поспрашивала, мне сказали, что она миллиона полтора все равно стоит. Я вот и хочу ее приватизировать и продать, чтобы внуку на машину денег дать.
 
И в слезы.
 
Ай, молодец, бабушка! У меня-то уже кровью сердце начало обливаться, я сижу, потею от невозможности решить жилищную проблему несчастной старушки, а тут все горе в полутора миллионах, которые срочно надо внуку на машину. Главное при этом - плакать пожалобнее.
 
Пенсионеры, кстати, вообще разные бывают.
Зашел ко мне летом дедушка один - кулаки с голову пионера. Крепкий такой, кряжистый. Руку мне сжал - я чуть не взвыл. Чем, спрашиваю, помочь вам, дорогой Сергей Петрович?
 
Гараж у дедушки в гаражном кооперативе построен в прошлом веке, а по документам - в 2010 году. Самая обычная реестровая ошибка в документах. Казалось бы, какая разница? А разница есть, потому что ежели гараж в гаражном кооперативе построен до 2004 года (а точнее - до введения в действие Градостроительного Кодекса РФ), то участок под ним можно бесплатно оформить в собственность. А если позже - фигушки.
 
Всех дел - сделать элементарное исковое об исправлении реестровой ошибки и два раза в суд сходить.
 
Давайте, говорю, паспорт, дорогой мой человек, сейчас я исковое подготовлю. Дедушка паспорт на стол положил, я его открыл и обалдел: 87 лет ему.
 
В общем, из уважения к возрасту я ему цену на свою работу сделал самой, что ни на есть, социальной: минималку надвое порезал. Расчувствовался. Никогда не видел таких крепких дедушек.
 
А Сергей Петрович и говорит: у нас там таких гаражей, у которых год неправильный, много. Если получится - все к вам придут.
 
Ну, придут, так придут. Я не против, кто от работы отказываться будет?
 
И пришли. Как только дедушке мы реестровую ошибку исправили - сразу пришли. Двое. Молодые вполне мужики, во всяком случае - не старые, примерно моего возраста, та же проблема, что и у деда.
 
Я им договоры на стол по полной стоимости кладу, а они в один голос - а чой-та вы Сергейпетровичу вдвое дешевле сделали?
 
Так он же, говорю, пенсионер.
 
А мы тоже, говорят, пенсионеры! Мы - пенсионеры МВД, нам тоже льготы положены!
 
Я сначала думал - шутят. Оказалось - нет, ничего подобного, они мне реально на стол пенсионные удостоверения сотрудников положили.
 
Льготники, понимаешь!
И вот такие посетители не так, чтобы каждый день, но пару раз в неделю приходят. То матери, то пенсионеры МВД, а то с полкопейки сдачи требуют.