Быть слугой: исповедь горничной

 
Самая распространённая ошибка — подружиться с кем-то из стаффа и начать воспринимать этого человека как члена семьи, — рассуждает галеристка и дочь бизнесмена Олега Байбакова Мария в колонке, которую написала для журнала Tatler. — Ничего хорошего в итоге не выходит. Как правило, вы теряете хорошую горничную, но не приобретаете ни сестру, ни подругу».
 
Колонка Байбаковой вышла в Tatler три года назад. Мария щедро делилась опытом: как грамотно увольнять прислугу («быстро и при свидетелях»), кто имеет право сидеть за одним столом с хозяйкой дома (только гувернёр сына) и почему нельзя отдавать горничной «брюки Prada позапрошлого сезона», а старые «Лабутены» дарить как раз можно, если у горничной есть дочь. В кризисном четырнадцатом эти советы по домоводству возмутили всех и сразу — от провластных СМИ и бывшего пресс-секретаря «Наших» Кристины Потупчик, угрожавшей Байбаковой «волчьим билетом», до наиболее прогрессивной части российского «Фейсбука». Довольно скоро скандал принял международные обороты: лондонская Times, к примеру, разразилась статьёй под заголовком «Tatler учит олигархов увольнять горничных». Дошло даже до того, что BuzzFeed выпустил материал «Топ-13 лайфхаков, как обращаться со слугами». Через несколько дней Байбакова извинилась за колонку в «Фейсбуке», сказав, что текст был «сильно отредактирован», и что когда она «перевела его на английский, то смогла увидеть, насколько равнодушным и грубым он получился». Однако ни один — даже самый грубый и равнодушный — совет из скандальной колонки Байбаковой не имеет ничего общего с тем, в каких условиях в России на самом деле работает прислуга. «Этичный менеджмент», к которому призывает галеристка — вещь для большинства россиян, которые могут позволить себе домработницу, неизвестная. А если бы о российском доме с прислугой снимали фильм или сериал, вышло бы вовсе не «Аббатство Даунтон», которое упоминает Байбакова — скорее свежий Звягинцев или старые братья Коэны. Почему, объясним ниже.
 
ЭЧПОЧМАКИ И КАДРОВОЕ АГЕНТСТВО ЛАДЫ ДЭНС

Дом в курортном испанском городе, принадлежащий семье из России; на кухне повара в белой форме готовят татарскую еду — эчпочмаки, бэлиш, мясной суп. Хозяйка дома, царственная женщина лет пятидесяти, кричит через всю комнату: ей не нравится, как протёрли стол, да и эчпочмаки вышли неаутентичные. Повар, высокая грузинка чуть за тридцать, извиняется тихим голосом. После обеда повар рассказывает мне свою историю: разведена, дома ждёт сын-школьник, работает в семье уже несколько лет. Её случай — показательный, но далеко не самый тяжёлый. Горничная, работавшая в конце девяностых и начале нулевых у российского банкира, вспоминает: «Он давал на даче приёмы, иногда человек на сто шестьдесят. Поначалу нас заставляли готовить, но потом стала из ресторана „Марио“ обслуга приезжать. Хозяина все страшно боялись. Когда какой промах, не так подошли, не так гостю еду подали — всё, сразу за забор. Нас каждое утро машина забирала на Кунцевской. И водитель мог взять и сказать: «А ты сегодня не едешь». Больше не работаешь, значит. При мне вот так четыре или пять человек уволили».
Ситуация с тех пор мало изменилась. Прислугу в дом по-прежнему предпочитают брать на работу неофициально: договорённости — устные, зарплата — в конверте. Это даёт возможность увольнять одним днём, без компенсации, и трудовое законодательство тут не работает. Основной канал трудоустройства — именно личные связи. Чаще всего домашний персонал берут по рекомендации от друзей, соседей или родственников.
Более состоятельные домовладельцы часто пользуются услугами агентств. Забавный факт: одно из таких агентств, «Безупречный персонал», с 2006 года держит певица Лада Дэнс. Дэнс гордится тем, что «тщательно проверяет биографии сотрудников» и заявляет: смогла подобрать няню Андрею Григорьеву-Аполлонову и водителя Дмитрию Харатьяну.
 
КУПЮРЫ В БАУЛАХ И ЗАРПЛАТА В КОНВЕРТИКАХ
 
В девяностых и даже в первой половине нулевых труд отдельных домработниц оплачивался выше, чем музыкального обозревателя среднего пошиба. «Оклад был 600 долларов, — вспоминает героиня, которая до того, как стать горничной, работала медсестрой. — На эти деньги можно было, если полгода копить, купить неплохую однокомнатную квартиру. Причём через два-три месяца мне ещё долларов пятьдесят прибавили. Деньги человеку, у которого я работала, подвозили в клетчатых таких баулах. Сразу по несколько мешков, ночью».
Объём рынка домашних работников толком не изучен. Издание Rus2Web, например, приводило такую статистику, ссылаясь на ФМС: в 2015 году ведомство выдало около 1,8 миллиона патентов, при этом в столице их получило четыреста пятьдесят тысяч человек. По идее, процедура выдачи патентов разработана как раз для тех, кто нанимается прислугой в дом к физическим лицам, но сегодня их получают и те, кто работает у юрлиц — просто потому, что такой патент получить проще, чем полноценное разрешение на работу.
Зарплаты снизились, но количество домашнего персонала всё равно не уменьшилось. К 2010 году, как утверждает Минздравсоцразвития, его в стране насчитывалось двадцать миллионов человек. По прошлогодним же данным Центра миграционных исследований, домработницами, горничными и нянями на территории РФ работают семь миллионов мигрантов. Средняя зарплата домработницы — 30-60 тысяч рублей. Некоторые работают сразу в нескольких домах. К примеру, среда и пятница — уборка трёхкомнатной квартиры в историческом центре, где проживает сотрудница московской мэрии, а вторник и четверг — время визитов к продюсеру, который помимо всего просит присматривать за дочерью-школьницей: иногда её нужно забрать с уроков или сводить в кино. Горничным, которых берут «с проживанием», часто платят меньше. Так на сайте arinarodionovna.com семья без детей и животных ищет в дом на Рублёво-Успенском шоссе домработницу с зарплатой в 30 000 рублей. Требования: «Сухая и влажная уборка, чистка санузлов, мытьё холодильника, посуды, сезонное мытьё окон, стирка белья, глажка парогенератором». Нужна женщина от сорока до пятидесяти пяти лет, «умеющая хорошо готовить, работать с бытовой техникой: пылесос, утюг, мультиварка, пароварка, электрогриль, микроволновка, духовка, соковыжималка, электропресс для постельного белья, стиральная и сушильная машины. Ответственная, пунктуальная, соблюдающая субординацию». Для сравнения: примерно столько же получает редактор сайта в лайфстайл-издании, работающий удалённо и на полставки. А средняя зарплата в Москве по данным Росстата — 59 тысяч.
 
МАСКИ-ШОУ И БЕШЕНЫЕ ПСЫ (НЕТ, НЕ ТАРАНТИНОВСКИЕ)
 
В домах отдельных состоятельных клиентов случаются обыски, и персонал часто попадает под подозрение. «Было дело, нам устраивали маски-шоу, — рассказывает московская домработница, пожелавшая остаться анонимной. — Ночью пришли, я вообще была в трусах. Из дома никого не выпускали, ни хозяйку, ни маму, никого. Следователи уселись на кухне. Я оделась и осторожненько к ним вышла, спросила, может, чаю или кофе. Один:
— Чаю можно.
Другой посмотрел на него так и спросил:
— А отравы не боишься?..»
Персонал, нанятый неофициально, не защищён ни от чего, и внезапное увольнение без объяснения или следователь, застукавший вас в одних трусах — далеко не худшая вещь, которая может произойти. Травмы на работе порой не компенсируются никак, а если и компенсируются, то недостаточно. «Хозяйка дома, — рассказывает всё та же домработница, — ужасно любила собак. Ну просто ужасно. И вот этих собак она постоянно скупала, коллекционировала, что ли: увидела, захотела, забрала, а дальше уже вся забота о них сваливалась на нас. Курцхаары, немецкие овчарки, комнатные собачки — дом был большой, бывшая резиденция Шеварднадзе на Рублёвке, там по территории на джипе охрана ездила, так что места хватало. Собаками никто особенно не занимался, они были злые и дёрганые. Хозяйка их иногда, когда разозлится, ногой била, а ещё купила ошейники с электрошоком, и сын животных током шугал, когда ему скучно было. И вот однажды выношу я большим собакам миски с едой — и вижу, как через весь двор бежит мелкая. Думаю, как бы её не съели, хватаю, а бросаются на меня. Когда прибежала охрана, меня грызли три курцхаара и одна немецкая овчарка. Маленькую собачку, говорят, разорвали, там даже ничего от неё не осталось. А у меня были швы даже на скальпе. Я десять дней пролежала в больнице, мне оплатили полулюкс, и всё. Швы снимали, переделывали. Даже когда всё стало заживать, всё равно было ужасно. Я смотрела в окно и понимала, что не могу выйти на улицу. Воздуха боялась. Мне помог психолог, который ездил к матери хозяина. Психолог приходил, я глаза закрывала, за него цеплялась, и мы вместе перешагивали порог больницы. Я думала, психолога хозяйка привела, а оказалось, он сам — услышал, что случилось, и приехал. А знаете, что сказал хозяин, когда узнал, что собак охранникам пришлось застрелить? «Ну а как, мы вернёмся, а нас никто встречать не будет?..» И ни слова обо мне. А уже потом, когда я уволилась, мне рассказывали, будто они с женой говорили, что я сама виновата».