Школьные годы чудесные

 
Пару слов о моем первом учебном заведении. Школу нашу характеризует то, что там работал учителем Захар Амонович.
 
Все обожали учителя ОБЖ. Бывший спецназовец учил нас шить ватно-марлевые повязки за 17 лет до появления COVID-19.
Обучил куче вещей. Выживать умели все не хуже, чем Беар Гриллс. Вязали все узлы на свете, могли из волос со спины связать удочку для ловли крокодилов.
Рассказывал интересно, спрашивал строго, об головы хулиганов мог, не моргнув глазом, разбить указку. Вел кучу кружков, его команды везде и всегда надирали всем задницы.
Нынче работает на молокозаводе, ибо Медведев перед уходом успел дать ценный совет учителям. Географ имел огромный живот и привычку кушать во время урока. У него не было своего стола в учительской, поэтому в кабинете географии он практически жил. К первому уроку, он пыхтя, важно входил в класс, ставил свой саквояж на стол и проводил урок.
На втором уроке, он начинал чувствовать себя тревожно, поэтому, задав нам чтение, открывал саквояж, доставал газету, закрывался ею от большинства. Затем извлекал из саквояжа здоровенную баранью ногу и начинал уплетать ее.
Потом кидал кость в свой чемоданчик, комкал газету, клал ее в карман пиджака и грузно шел в сортир.
Мы, решив подшутить, в этот период накидывали ему в саквояж специально купленные презервативы. Странный юмор был в деревне, да.
Географ учился на зоотехника, поэтому географию знал плохо. Еще он преподавал биологию, поэтому биологию у нас знали плохо все.
Учитель всегда ездил в райцентр на велосипеде, потому что однажды его решил подбросить на машине Петрович и пожалел, т.к. толстяк продавил сиденье.
Однажды географ мылся у себя в бане и доска на полу проломилась. Учитель застрял гузном в щели, не в силах встать.
Кричал свою жену целый час, та пришла и освободила мужа. Потом рассказала про это тете Гале, та — тете Любе, а она — всей деревне.
Напротив кабинета географии был кабинет русского языка. И мощный географ воспылал дикой страстью к худенькой учительнице. Они на переменах запирались вдвоем и шуршали. Мы всеми силами пытались высмотреть в замочную скважину, но тщетно. В досаде, напихали в саквояж еще презиков.
Потом пришел Захар Амонович и помог нам сломать дверной замок. Вышел географ и выгнал Амоновича, напинал под зад всем нам и ушел довольный жизнью.
Вечером жена географа пришла к своей сопернице и дала ей такого дрозда, что она еще недели две синяки лечила.
 

Еще географ очень любил ходить во время урока по классу, благо там у него был устроен целый лабиринт среди парт, карт и глобусов. Но ОБЖ-шник научил нас ставить растяжки для гранат и вскоре на географа по пути стали сыпаться глобусы. Он перестал ходить и растолстел еще больше.
Учительница физики была суровой женщиной. Дениса, имевшему неосторожность затупить у доски, она схватила за затылок и от души приложила лицом к доске. Но физичку часто бил муж и она подолгу лежала в больнице. И нас регулярно учили практикантки.
Практикантка Ольга любила приходить в обтягивающих джемперах.
"Чем импульс отличается от силы?" — спросил я ее в время самостоятельной работы. Она подошла ко мне, встала за моим стулом, наклонилась, прижалась пышной грудью к моему затылку и начала шептать на ухо отличия.
Ухо от нахлынувших чувств вспотело. Потеть бы ему было не положено, но биологии нас учил зоотехник-географ, так что моему уху простительно.
Затем молодая физичка предложила остаться мне в компьютерном классе после уроков, поучиться компьютерной грамоте с глазу на глаз.
Я согласился. И под ее руководством напечатал две страницы текста. Через два часа она вздохнула, как бы невзначай погладила меня по коленке и сказала, что ей пора идти.
Через неделю на дискотеке ее, пьяненькую, совратил мой однокласник Алеша Гусь.
После этого Алеша заважничал и стал курить сигареты. В школе курить было проблематично, поэтому он бегал курить в кочегарку с кочегарами. Через месяц кочегар, являвшийся мужем учительницы русского языка, сдал Гуся с потрошками директору. Алешу отправили сортировать гнилую капусту
Трудовик любил выпить с моим батей у нас дома. Трудовик любил выпить и в школе, но после уроков. А во время уроков рассказывал про то, как выпивал в молодости. Иногда мастерили указки обж-шнику. В день по 3 штуки.
Зимой чистили снег и получали пятерки.
А потом трудовик бросил пить и мы с ним вместе собрали работающий автомобиль в деревянном корпусе.
Физрук - душа компании. Кадрил девочек. Самых красивых зазывал заполнять журналы в физкомнату. Со старшеклассниками обсуждал акселерацию старшеклассниц. Запрещал трогать мячи.
Потом стал игроманом, но лет через десять после меня.
Завуч любил пить, но не умел пить, поэтому в деревне его не уважали, да и в школе тоже. В глаза называли Карасём. Жена его тоже не уважала и сильно била. Битый завуч прятал лицо и делал упор на самостоятельную работу. Он преподавал историю.
Учился он на ветеринара, поэтому историю знал плохо, хотя старался. Устраивал интеллектуальные игры. В одной из них крупно обделался. Финальный вопрос был: "Как звали Кутузова". Финалист Алеша Гусь ответил "Владимирович".
Карась вздохнул и поправил: "Илларион".
Поскольку имелся в виду фельдмаршал Кутузов, а не его Кутузов-отец, то мы вообще перестали играть в его интеллектуальные игры.
Однажды у нас появился новый предмет "Этика и психология семейной жизни". И начала его вести новенькая практикантка с пятым размером груди. Юноши насильно отсадили девчонок с передних парт и восьмером уселись за двумя передними партами. Слушали ее, разинув рты.
Втайне мечтали о ней, весь урок наблюдая за тем, как она набирает воздух в легкие, чтобы продолжить говорить.
А потом зашел во время урока старшекласник Стас, помял ей грудь перед всем классом и преспокойно ушел.
Мы расстроились. Но вскоре ее практика закончилась и ее позабыли. Но не ее грудь.
Математике нас учила старая женщина, позабывшая, что такое рациональное использование времени.
Урок начинался с проверки вчерашней самостоятельной работы, у всех были двойки кроме Дмитрия. Еще 30 минут она причитала, что мы умственно отсталая толпа раков.
Потом проводила новую самостоятельную, еще минуты три объясняла тему урока и все расходились на перемену.
В итоге математику знал только Дмитрий, но, говорили, что его бог обидел, и что он слабоват мозгой.
Никите она не хотела ставить тройку за год. Никита объяснил, что если она ему влепит двойку, он никуда не поступит и останется в колхозе трактористом. И не вспашет ей поле, даже если она будет умолять на коленях.
Никита получил тройку.
Правда, Никита все равно не поступил в ПТУ, спился, трижды развелся, вчера заболел коронавирусом. Его алкаши-братья выразили надежду, что он божией милостью помрет и перестанет занимать место в их общей тесной квартирке.
Трактористом в колхоз его тоже не взяли, потому как трактор - вещь дорогая, нынче абы кому не дадут.
Когда учительница русского языка пошла домой рожать третьего ребенка, а потом сидеть в декрете, к нам прислали молодую чаровницу Наталью. Красавица закрутила роман с Пеньком (жаль парня, хороший был человек, умер от пьянства в 28 лет). Потом с Кумом, с которым мы сушили зерно.
Потом переспала с Алешей Гусем.
Потом к ее одинокой квартирке выстраивалась очередь. Однажды в апреле она позвонила мне на только что появившийся сотовый телефон.
"Я слышала, ты умеешь ставить березовый сок? Поставь мне, срочно", — томно попросила она.
В голове промелькнули тысячи развратных кадров. Фантазия стала острой и окрепла настолько, что можно было выжимать сок из березы прямо при помощи нее.
Я схватил топор, веревку и бутыль и побежал к Наталье. Уже смеркалось.
Она ждала меня на крыльце и курила тонкую сигарету. На фильтре остались отпечаток ее губной помады.
Я позабыл все подкаты, которые сочинил по дороге. И только буркнул: "Где тут у тебя березы?"
Она удивленно обвела вокруг рукой — мол, везде.
Я старательно продырявливал березовую кору топорос, стараясь показаться во всей красе. Когда я закончил, на крыльце стоял мой одноклассник Алеша Гусь и уже лапал Наталью. Подмигнул мне, мол, давай, закадыка, пора бы уже и честь знать.
Я ушел домой и колол дрова до ночи.
В очередной раз, когда Наталья с утра в похмелье была не в силах проснуться, и ее будили ученики во главе с робким завучем, директор школы решил, что хватит этого разврата. Отказался от ее услуг, и русскому языку нас стал учить географ.
Правда, недолго, вскоре все вернулось в привычную колею. Перед ее отъездом Кум успел накостылять Алеше Гусю за разбитое сердце. Хотел поколотить и Наталью, но та вновь его заворожила, очаровала и свела с ума. И все заверте...
В столовой работали тетя Валя и тетя Аля. Готовили, как говорится, компот из недомолвок. Это когда пьешь, они спрашивают:
— Ну как?
А ты говоришь:
— Никогда не пил такого.
Из недомолвок тут слово "говна".
Варили макароны, которые были неотличимы от пюре. Однажды Денис (был бит физичкой) обнаружил в минтае червя. Но телефонов с камерами тогда не было, поэтому червя он выкинул и доел минтая. И мы все доели. Спасибо нашим поварам.
Закончили поварихи плохо, жалко их. Валентина скурвилась и спилась, кажется до сих пор не просыхает. А Алевтину бил муж до того, что ей ампутировали руку, а потом на месте гематом вырос рак чего-то. Померла. Ведь и бить-то не за что было... Зачем вообще бить женщин?
Однажды мы пришли в столовую, а Валентина была пьяна и спала в посудомоечной. Мы тихонько вытащили огромные чаны и кастрюли, оттащили их к горке (школа стояла на горе возле речушки). Сели в них и принялись кататься. Закончилось все плохо.
Дмитрий въехал в куст ракиты, здоровенный сук пробил ему щеку и вонзился в верхнюю челюсть.
Я въехал головой в кастрюлю Дмитрия и разбил голову, получил сотрясение мозга и отключился впервые в жизни.
Сделаю торжественное признание.
Физрук нам не давал мячи, поскольку мы могли их повредить. А играть в баскетбол хотелось. После закрытия я разбил маленький стеклянный блок 20*20 в стене, чтобы вскрыть запасную дверь в школу. Мы ворвались внутрь и бросали мячи в корзину весь вечер
Прошло полгода, к баскетболу мы остыли. Запасную дверь давным-давно закрыли и не пользовались ей. И вот однажды мы с Алешей Гусем проходили мимо запасного входа и тот поскользнулся на мокром полу.
Из-за угла выскочила уборщица и закричала, что все слышала и нам придется держать ответ. На наше недоумение он ответила, что слышала сейчас звон разбитого стекла, и мы явно что-то разбили, уж не стеклянный ли блок 20*20? Проверила — разбит.
Абсурд состоял в том, что мы действительно разбили, но давно и без свидетелей, а сейчас нас явно оговаривали. В школу пришел милиционер и допросил нас с Гусем. Вся школа смотрела на нас криво. Мы симулировали гастрит и схоронились в больнице, пока все не уляжется.
Все улеглось. Уборщица та, кстати, спилась. Видел ее в прошлом году у сельского магазина, воняла мочой и спиртом, лезла обниматься, говорила, что я — гордость деревни.