Как я жил в фавелах Рио, куда не заходит даже полиция

Фавелы — бедняцкие и бандитские районы Рио-де-Жанейро, большинство из которых контролируют преступные группировки. Несмотря на зашкаливающий уровень преступности, в фавелах живут и обычные законопослушные граждане. Один из них, 57-летний школьный учитель по имени Энрике, пригласил украинского журналиста Павло Морковкина пожить в своем доме в Маре — одной из самых опасных трущоб Рио.
 

 
Городской автобус едет на север города, удаляясь от пляжей и туристических кварталов Рио-де-Жанейро. Мы проезжаем мимо небольшого блокпоста на встречной полосе. Солдаты в касках и бронежилетах, вооруженные автоматами, проверяют транспорт, который движется в центр. Такую картину ожидаешь увидеть, скорее, на беспокойном Ближнем Востоке, чем в одном из самых туристических городов мира. Отсюда до облюбованного туристами пляжа Копакабана километров семь. На одной из остановок в автобус заходят двое полицейских. Компания подростков, которая еще минуту назад шумела на задних сиденьях, замолкает, когда копы направляются к ним. Они просят старшего задрать футболку и ощупывают его поясницу. Не найдя ничего противозаконного, копы выходят, и автобус двигается дальше.
 
Моя остановка находится на окраине города. Пригорки по обе стороны от многополосного шоссе плотно застроены совершенно неизысканными жилыми домиками, лишенными всякой отделки, ютящимися друг на друге кирпичными постройками. Пока я осматриваюсь и сверяю свое местоположение с нужным адресом, ко мне подходит человек и что-то настойчиво, но абсолютно неразборчиво бормочет на португальском. Под носом у него блестят две тонкие струйки соплей, глаза абсолютно стеклянные, а на мои попытки объяснить, что я не понимаю португальского, он не реагирует. Впрочем, состояние у него такое, что даже если бы я знал португальский, то у нас все равно не вышло бы конструктивного диалога. «Отличная у вас тут публика», — подумал я. Гугл-карты показывали совершенно не тот дом, который мне нужен, общество упоротого бразильца становилось невыносимым, и я отошел от остановки, чтобы смешивая английский и плохой португальский попросить помощи у двух мужичков, стоящих рядом.
 
— А где здесь живет Энрике, учитель?
— Энрике? Вон там! — меня тут же практически за руку отводят к нужному дому.
 

 
С Энрике, 57-летним учителем из Рио, я познакомился пару недель назад, когда получил от него сообщение в «Каучсерфинге». Он приглашал остановиться у него во время моей поездки в Рио. У меня уже был вариант с ночлегом, но одна деталь заставила меня сделать выбор в пользу Энрике. Он жил в Маре, одной из фавел Рио-де-Жанейро — самовольно построенном трущобном районе. Многие из фавел практически не контролируются властями, а функции государства в них выполняют криминальные группировки. Примерно как на Руси в 90-х.
 
«Путешествуй как местный, ночуй в домах других людей и познавай мир так, как не сделаешь этого ни за какие деньги», — декларирует сайт «Каучсерфинга». Надо сказать, что проект со своей миссией справляется отлично и предлагает пользователям самые разнообразные опыты. Начиная от прогулок с местными жителями по непопсовым пражским пивным или уютным венским кофейням до гораздо более экзотических вариантов. Буквально за месяц до моего путешествия The New York Times выпустил материал с говорящим названием «Каучсерфинг с Талибаном» — о том, как путешественники, сами того не зная, останавливались в гостях у афганских исламистов.
 
Я полез изучать профиль Энрике. Среди почти восьмидесяти положительных отзывов было всего два негативных. «Я бы рекомендовал вам останавливаться у него только если вам всё равно, где ночевать», — писал каучсерфер из Москвы. «За день до моего приезда он сказал, что неделю назад около его дома убили девушку, и отклонил мой запрос на ночлег. Будьте готовы к тому, что он может отказать вам, потому что он живет в опасном и бедном районе», — жаловался другой путешественник из Киева. «Причина в другом. Здесь было опасно из-за ежедневных полицейских операций», — отвечал киевлянину Энрике. В общем, несколько дней в фавеле обещали яркие впечатления.
 

 
Первые фавелы начали появляться в Бразилии на рубеже XIX-XX веков. Но большая часть современных районов возникла во второй половине прошлого века во время индустриализации и урбанизации. В поисках работы люди переезжали из сельской местности в города и строили свое жилье в любом доступном месте. Часто для своих домов поселенцы выбирали жилье на окраине мегаполисов. Но в Рио фавелы появлялись и в центральных районах — приезжие селились на склонах холмов, где не хотели жить состоятельные горожане. Именно из-за близости к главным городским объектам и туристическим достопримечательностям фавелы в Рио получили наибольшую известность. Сейчас в фавелах живет каждый пятый горожанин.
 
Качество жизни в разных районах может отличаться. В фавелах на склонах холмов люди живут в отдельных небольших домиках , а из-за рельефа тут не очень много возможностей для развития инфраструктуры. В таких местах часто есть проблемы и с канализацией, и с водопроводом, и с вывозом мусора. В районах, расположенных на равнине, как Маре, всё гораздо лучше. Энрике жил в двухкомнатной квартире в четырехэтажном доме — такими были большинство зданий на соседних улицах. На первом этаже обычно располагался бар, магазин или заведение быта вроде парикмахерской. На одних улицах рыночные торговцы выставляли прилавки с фруктами и овощами, по другим гоняли местные подростки на мопедах. Маре совсем не похож на трущобы Африки и Азии, скорее, на не очень богатые жилые районы Восточной Европы и Ближнего Востока.
 

 
В Маре есть собственные спортивные площадки, школы, больницы. Даже музей — не у каждого «цивильного» района есть музей собственной истории. На приемлемом английском гид знакомит посетителей с хроникой этих кварталов. Экскурсия начинается с основания Маре в середине XX века, когда первые поселенцы построили дома на сваях среди мангровых лесов залива. Дальше идет период развития, когда свайные дома снесли, болота засыпали, а люди переселились в кирпичные здания. А в конце гид тоном историка, рассказывающего о битве киевских князей с печенегами, объясняет современные реалии:
 
— Здесь, в Маре, раньше постоянно воевали Командо Вермелио и Тэ-Сэ-Пэ. Но сейчас они договорились, что первые контролируют север района, а вторые — юг. И стало намного спокойнее.
 
Контроль криминальных группировок над фавелами очень серьезно влияет на быт местных жителей.
 
— Смотри, та часть улицы, по которой мы идем, — это район одной банды, — рассказывает мне Энрике во время прогулки по району. — А другую сторону контролирует уже другая группировка.
— Это значит, что тебе нельзя заходить на их территорию?
— Можно. Но они могут остановить меня и спросить, что я здесь делаю.
 

 
Совершенно привычная сцена на улицах Маре — парни лет 17-20, вооруженные автоматами. А еще уличные прилавки, на которых словно фрукты продают расфасованные по пакетам наркотики. Среди наркопотребителей, которые съезжаются сюда со всей округи, есть и достаточно маргинальные персонажи. Потому, хоть в самой фавеле все достаточно благопристойно, по ее окраинам шляются упоротые личности с соплями под носом и зрачками размером со спелый херсонский арбуз.
 
Мы заходим на территорию школы, где работает Энрике. Когда я хочу сфотографировать граффити на стене здания, он останавливает меня и говорит, что надо спросить разрешения. Энрике идет к мальчишке лет тринадцати, который всё это время сидел у входа в школу, что-то спрашивает, а потом возвращается ко мне:
— Фотографировать можно. Но только в сторону забора, чтобы больше ничего в кадр не попало.
 
Сама ситуация, когда взрослый учитель спрашивает разрешения у подростка, вызывает у меня в мозгу жесточайший когнитивный диссонанс. Позже я замечаю у парня в руке рацию, на которую я сперва не обратил внимания. Ребята его возраста обычно караулят на входах в фавелу и ее основных перекрестках и сообщают о ситуации на улицах. Если к району будет приближаться полиция или конкурирующая группировка, то местные смогут укрыться или подготовиться.
 

 
В один из дней Энрике идет на работу и отпускает меня гулять самостоятельно:
— Ничего не фотографируй на улицах. Если у тебя возникнут какие-то проблемы, то дай им эту записку.
 
Он протягивает бумажку с текстом на португальском: «Я Энрике, учитель местной школы. Этот парень — мой гость, и он не говорит по-португальски. Если возникнут какие-то проблемы, то позвоните, пожалуйста, мне по этому телефону».
 
Записка не пригодилась. Если говорить о субъективных ощущениях, то в фавеле я чувствовал себя намного безопасней, чем даже в центральных районах Рио.
 
Но сказать, что Маре — это уютное место, покой которого неусыпно берегут бойцы наркокартелей, конечно же, нельзя. В Телеграм есть канал со свежей информацией о перестрелках в Рио-де-Жанейро. Там публикуются сообщения с оперативной информацией вроде: «06:00. Слышны выстрелы в Росинье, район Валон. Внимание всем окрестностям». Название Маре упоминается там раз в несколько дней. Хотя стоит указать, что Маре — это комплекс из нескольких фавел с относительно большой общей площадью — около 5 кв. км.
 
В 2008 году, готовясь к чемпионату мира по футболу, бразильские власти начали зачищать фавелы от криминальных группировок и устанавливать там контроль государства. Этот процесс получил название пацификации. Первой пацифицированной фавелой Рио стала Дона Марта, она же Санта Марта. Эти трущобы на холме в центральном районе Ботафого стали известны после того, как в 1996 году Майкл Джексон снял там клип на свою остросоциальную песню They Don’t Care About Us. Во время работы певца и съемочную группу охраняли полторы тысячи полицейских и пятьдесят парней из банд. Именно последние в то время были на районе реальной властью. Всё изменилось после пацификации. Торговля наркотиками никуда не делась — она продолжается, как и во всем остальном мире. Но теперь люди с автоматами на улицах — это патрулирующие район полицейские, а не члены банд. После Доны Марты власти начали зачищать и другие районы. Сейчас в пацифицированных фавелах открываются клубы, рестораны и хостелы, туда водят группы туристов, которым рассказывают об истории этих районов. Самые популярные — это Росинья, Видигал и Дона Марта, в которой теперь стоит памятник Майклу Джексону. Перестрелки между бандами там до сих пор иногда случаются, но это совсем не та ситуация, которая была раньше.
 

 
После нескольких дней в Маре я уезжаю из города. Прямо с окраины района меня забирает машина, которую я нашел через BlaBlaCar. Один из моих попутчиков — выходец из Куритибы, города на юге Бразилии, более цивилизованном чем ее север.
 
— Ты здесь ночевал? В фавеле? Ну ты даешь! Я вообще в Рио не езжу. Это же сумасшедший город. Здесь реально небезопасно. Я бы и в этот раз не приехал, если бы не надо было документы забрать. Вообще не понимаю, за что Рио все так любят: тут только грязь и бандиты.