Авария на Романовском мосту

Татарстан, 22 ноября 1911 года.
 
Вы точно проезжали по Романовскому – теперь Зеленодольскому – мосту, если гоняли на поезде по маршруту Москва – Казань. Эту громадину длиной более километра начали возводить еще в 1911-м по проекту Александра Белелюбского, а закончили два года спустя в годовщину 300-летия Дома Романовых. Собственно, отсюда и название.
 

 
Слух о строительстве моста быстро разлетелся по всем соседним губерниям. В Зеленодольск и соседние поселки хлынули работяги, а местные жители потирали ручонки и поднимали цены на жилье.
13 февраля 1911 года состоялась торжественная закладка первого камня. Пропустить рюмочку в честь события приезжали казанский губернатор Стрижевский, командующий Казанским военным округом Сандецкий, глава Московско-Казанской железной дороги фон Мекк и епископ Михаил. Как только фуршет закончился, и дорогие гости разъехались, началось самое интересное.
 
Главный подрядчик Игнатий Цишевский на более-менее ответственную работу предпочитал брать местных. А вакансии попроще доставались тем, кто соглашался работать за гроши, либо поденщикам, которых не заносили ни в какую документацию.
 
Желающих строить мост все равно хватало. К лету-1911 на стройплощадке, где техника безопасности соблюдалась строго символически, вкалывали три тысячи рабочих. Тех, кого косили болезни, неустроенный быт и жалкий продовольственный паек, безжалостно списывали в утиль. На их место тут же приходили новые охотники за рублем, готовые пахать в две смены по 12 часов.
 
За всеми хлопотами незаметно наступили холода. Мороз сковал Волгу льдом гораздо раньше обычного, а затем грянула оттепель. Ледяные глыбы грозно двинулись вниз по течению, как бы намекая, что с работами стоит повременить. Об опасности говорили и рабочие, но Цишевского это совершенно не беспокоило.
 
22 ноября в седьмом часу вечера уже стемнело. Первая смена еще не ушла, когда по деревянным помостам, крепившимся к опорам моста, вышагивала вторая. В этот момент здоровенная льдина пошла на таран. Ледяной массив моментально разжевал деревянные сваи, которые поддерживали подмостки с людьми. Рабочие упали с высоты в холодную воду. На головы им полетели бочки с цементом и другие стройматериалы.
 

 
Спасать бедняг отправились два ледокола, но они не были оборудованы прожекторами. В кромешной тьме спасли только 13 человек, остальные – их было около 200 – утонули.
 
Цишевский отчитался: погибли пятеро, троих из них нашли. Общество Московско-Казанской железной дороги забросали исками семьи погибших, но бюрократическая машина легко проглотила этот бумажный вал.
 
Гораздо больше погибших Цишевского волновали затонувшие стройматериалы. Ради их извлечения на поверхность весной 1912-го наняли бригаду водолазов. Первый не провел под водой и минуты, как потребовал поднять себя обратно. Перепуганный парень сообщил, что на дне стоял человек с широко разведенными руками. Он размахивал конечностями так, словно требовал обнимашек. Когда послали второго водолаза, выяснилось, что утопленник действительно стоял в полный рост. Его ноги прижало камнями, а руками играло течение. Хватало и других мертвецов, чьи головы, ноги и руки торчали из груды строительного хлама. «Целое подводное кладбище», – подытожил ныряльщик.
 
Всего под мостом обнаружили 12 трупов, еще троих прибило к берегу возле Казани. «Да и бог с ними, со стройматериалами», – подумал хитрый Цишевский и свернул поиски. Если бы водолазы продолжили работу, подняли бы и других погибших, но огласки реальных масштабов бедствия главному подрядчику не хотелось.
 
Ноябрьская катастрофа не образумила Цишевского. Он все так же бесцеремонно – в целях снижения затрат – вносил изменения в проект Белелюбского. Говорят, архитектор, находившийся в Москве, страшно матерился, когда узнавал о том, как забивают на первоначальный план строительства.
 
Весной 1912-го ледоход срезал защитные дамбы и снес несколько ферм моста. Также не обошлось без жертв. Мелкие и не очень аварии происходили до июля 1913-го, когда мост был официально открыт. За многочисленных жертв к суду никого не привлекали.
 
Романовскому мосту крепко досталось в гражданскую войну. В 1921 году он пережил ремонт, а в 1950-х возле него построили второй мост. В начале 2010-х после замены пролетов старого моста от исходной конструкции не осталось практически ничего.