«Стекло в пуантах, бритвы и иголки — это всё правда»: Николай Цискаридзе о мстительности артистов балета

О кознях и интригах в Большом театре Николай Цискаридзе может рассказывать бесконечно.
 
Вот и в свежем интервью Светлане Бондарчук артист подтвердил правдивость большинства легенд о жестокости и мстительности артисток балета, фарширующих стеклом пуанты конкуренток. И рассказал об одном вопиющем случае, свидетелем которого он сам стал на первом году работы в Большом театре.
 
«Я никогда не понимал людей, которые держатся за свои места всеми правдами и неправдами. Ты знаешь, сколько “работает” людей в Большом театре, которые никогда не выходят на сцену? Они готовы на все подлости, лишь бы только иметь возможность самоудовлетворяться тем, что они ходят в театр. Они стоят в кулисах и проклинают всех, кто выходит на сцену. Битое стекло в пуантах, лезвия бритв, иголки в костюмах — это всё абсолютная правда. Я уже рассказывал, но я ещё раз расскажу. Это ситуация, которую я лично видел.
 


 
Был такой балет в Советском Союзе на музыку Тихона Хренникова «Любовью за любовь» по произведению Шекспира «Много шума из ничего». Этот спектакль был дежурный в те годы, его часто давали танцевать молодым артистам. И вот у нас был молодой ввод, нас было 7 человек, кому дали роли в этой постановке. Молодым артистам никогда не шили специально костюмы, мы должны были взять костюмы из подбора. Девочке, которая танцевала главную роль, подошёл костюм одной Народной артистки СССР. А это был редкой сволочности человек, её ненавидели все. Она была чудовище. Она всегда устраивала всем гадости. И девочка, которой подошёл её костюм, всё понимала и спросила нашего педагога Марину Семёнову: “Что мне делать?”. Семёнова говорит: "Взяла и всё". Народная артистка уже появилась, устроила истерику, ей объяснили: "Вы не работаете в театре больше 5 лет, это государственная собственность”. А приходит она в театр, потому что народных артистов обязаны пускать. Начинается спектакль. Мы заходим за задник и тактов за 30 до выхода на сцену девочки появляется эта народная артистка с гигантскими портновскими ножницами, хватает эту девочку за лиф, оттягивает его и перерезает ей бретельки. И с проклятьями убегает. Девочка схватила эти бретельки и весь выход танцевала, держа вот так руки и делая вид, как будто так и надо. Потом естественно, ей их зашили. Это был мой первый год работы в Большом театре».