Об отце

Он уже умер, в 2018 году. Плохой смертью. В мучениях. И меня не было рядом.
 
Мой отец был до мозга костей советским человеком. Тем, кому советская власть дала всё в жизни. Он был средним братом в стандартной советской семье из родителей и трёх детей. Получил образование. Всю жизнь работал. В молодости работал в советской торговле, но потом ушёл оттуда на Аккумуляторный завод. Стал Главным механиком, потом Главным инженером, потом Главным Энергетиком и уже потом, в 90-е, Коммерческим директором. Это я к тому, что человек очень грамотный, умный.
 
В 90-е я был ребёнком. И у меня было беззаботное детство. Мы не были богатыми, никогда не имели дорогой машины, всю жизнь прожили в одной трёшке, которую семья получила после моего рождения.
Нам всем приходилось горбатиться, как и многим, на даче. Я никогда не был в детском лагере, зато проводил каникулы у бабушек в деревне. Но и нужды не знали — всегда были одеты\обуты, холодильник был всегда полон. Сейчас я понимаю, что мы жили лучше, чем многие вокруг нас. И понимаю, что это, в большей степени, заслуга моего отца.
 
Отец всегда был крупным мужчиной — из тех крепких сильных мужиков с огромным пузом. Было время, когда он строил дом на даче — по-настоящему строил. Нам помогали все родственники в семье — братья, дядьки, деды приезжали. Они ходили в ближайшую тайгу, рубили там топорами деревья и потом волоком тащили. Потом шкурили и вырубали под соединение стволы, ручными коловоротами делали отверстия, собирали сами сруб. Я, как малолетка, помогал им конопатить щели паклей и мхом, который мы сами собирали и сушили. Сейчас вспоминаю и думаю — удивительное время и удивительные люди. Это было в порядке вещей — каждый мужик это умел.
 
Отец любил поесть. Мать всегда много готовила — пять человек в семье всё-таки. Отец всегда ел прям с кастрюли или сковородки. Выпивал он умеренно — алкашом не был, всегда в компании. Никогда не было, чтобы он дома пил в одиночестве.
 
В конце 90-х завод стал загибаться. Вся огромная советская промышленность, для которой нужны были аккумуляторы, развалилась. Пытались выйти на китайский рынок — удалось, но не в тез объёмах, что было нужно. Отец даже как-то ездил в командировку в Китай, откуда привёз видео-двойку GoldStar. Это было прям событие — ни у кого тогда не было такой техники. Завод стал выпускать разную продукцию — пластиковые ёмкости и контейнеры. Я помню времена, когда зарплату на заводе выдавали аккумуляторами и пластиковыми вёдрами. И я торговал ими на рынке, рядом с моим дядькой, который тогда торговал шинами из Приморья.
 
Отец так и оставался человеком старой закалки. Из тех, кто два костюма в жизни имеет. Пока другие директора завода обрастали крузаками и блатными хатами, батя купил себе новую жигу семёрку — с салона, в целлофане. Жили мы всё там же, по заграницам не ездили, дорогих шмоток не носили. К слову, пару раз ездили на море дикарями, на своих машинах — жили в палатках, ловили сами гребешков и камбалу в море.
 
За несколько лет да банкротства завода отец купил дом. Дом с участком в частном секторе в черте городе. Дом был большой, старый. И мы взялись его перестраивать, всё своими силами. Я уже подрос и помогал отцу, а ещё тянул друзей и мы за кормёжку и немного наличных работали на этой стройке века) Поднимали дом на домкратах, чтобы поставить на фундамент — по какой-то причине 100 метровый рубленый дом имел фундамент только с одной стороны. Выкопали колодец в доме. Сломали внутри все перегородки и по новому отстроили все комнаты. Провели воду в дом, сделали душ и туалет внутри. Отец перебрал печку. В итоге, вышел отличный дом.
 
Но тут появился первый звоночек — отец стал вредничать. На территорию нашего участка заходила заваленка из шпал соседнего дома и он, не попытавшись даже договориться, просто разломал её ломом. Соседи, естественно, оху&ли — был скандал, заявление в суд. И этим событием началась череда судов и разбирательств, которые продлились до самой смерти отца. По сути, они закончились только со смертью всех действующих лиц — отца и соседки. Он часто проигрывал суды, всегда подозревал разных адвокатов и судей в сговоре с соседкой. Ничего это не принесло, кроме потерь в деньгах и огорчений. В последствии, после его смерти, уже с детьми соседей, мы замирились и забыли все старые претензии.
 
После 50-ти лет у отца начались проблемы со здоровьем. Сначала ему диагностировали диабет, а потом ему вылезли проблемы с сердцем, да такие, что ему пришлось делать шунтирование. Нам, троим родным детям и двоюродному брату, пришлось ехать в Краевую больницу сдавать кровь ему на операцию. Мне кажется, что это, в том числе, отразилось на его ментальном здоровье в последствии.
 
В это время у него уже начались заметные ментальные проблемы. Появилась паранойя. Он боялся, что его подслушивают соседи — из розетки, из телефона. Что они подговаривают других соседей против него. Ему казалось, что кто-то травит собак и птицу во дворе. Он сжигал сотовые телефоны в печке и отключил стационарный. Он подозрительно относится к близким, стал скрывать разное, например, ездил на суды в Хабаровск и не рассказывал, что там было. Стал язвительным и раздражительным, стал обижать свою жену — не бил никогда, но мог грубо разговаривать. Был случай, когда он написал втихаря на неё заявление в полицию, что она украла у него кошку. Она узнала, когда её вызвали в полицию. Потом забрал заявление.
 
Потом пришёл 2013 год. В этот год случилось сильное наводнение. Амур разлился и залил всю округу, вода зашла в город и затопила многие районы. Всех более или менее заранее предупредили. Отец отказался уезжать, хотя ему было куда. и весь потоп прожил на чердаке в палатке, с собаками и кошками. Мы с братом плавали к нему на резиновой лодке — возили припасы. После того, как вода ушла, оказалось, что дом просто перестал быть пригодным для жизни. Мало того, что он стоял на метровом фундаменте, вода поднялась до самых окон. Вся отделка отлетела, всё, что было в огороде, уплыло, все колодца, которые мы рыли своими руками, занесло илом. Весь результат многолетних трудов был уничтожен. Ещё в железном гараже во дворе стояла отцовская жига — она оказалась по крышу в воде, там и сгнила. Отца это сильно подкосило, хотя он и не подавал вида. Его вторая жена перебралась в город и не собиралась возвращаться. Отец остался в доме. Администрация дала ему пару дизельных пушек для просушки дома. И, кажется, тысяч 20 за огород. Выплаты подтопленцам были, но, по какой-то причине, отец её не получил.
 
Затем его вторая жена подала на развод. Она хотела уехать к своим детям в Иркутск, купить там новый дом, звала его с собой. Но отец ничего не хотел об этом слышать. Он собирался восстанавливать дом. Мы пытались уговорить его — этот дом уже не восстановить, нет ни денег ни рабочих рук. Но он упёрся — сам всё сделаю. И его вторая жена уехала.
 
Он стал совершать странные поступки. Так как они остались собственниками пополам, он решил разделить дом. Сломал старое крыльцо, заколотил дверь и построил посреди дома стену — прям из брёвен. Оставил мелкий лаз под потолком и лазил туда иногда. В какой-то момент он решил, что ему не нужно электричество и залез на столб в кошках и отключил провода. В целом картина была такая — света нет, есть котёл для обогрева, печка газовая, связи с ним нет, потому что любые телефоны он уничтожал, пенсию он не получал, потому что банковскую карту он тоже сжёг. Но при этом он был очень бодрый старик, при общении здраво рассуждал, всё время что-то перестраивал, занимался огородом, при нём были две собаки и выводок кошек. На все попытки помочь с жильём, со светом он отвечал отказом. Мы возили ему продукты, постоянно ездили помочь с огородом или стройкой.
 
А потом, в 2016 году, меня посадили и я уже не мог ничем помочь. Он был на суде, когда меня осудили и увели, на прощанье мы обнялись и пожали друг другу руки — это был последний раз. когда я его видел. К сожалению, отец не дождался моего освобождения. В марте 2018 года, через несколько дней после своего дня рождения, он умер. Я освободился в августе...
 
Но перед смертью были ещё события. Во-первых, отец пропал — брат не нашёл его дома. Он обычно никуда не уходил. Они с сестрой начали везде искать и он как сквозь землю провалился. Пока через два дня им не позвонили с полиции и не попросили приехать в местный Психоневрологический диспансер для опознания. Отец был там. Оказалось, что его босого обнаружили на Железнодорожном вокзале. Он отказывался говорить, кто он, потому что не верил полиции. И они отвезли его в итоге в дурку. Через пару дней он всё-таки признался и дал номер брата. Его забрал брат к себе. Отмыл, привёл в чувства. Но тут выяснились проблемы, о которых никто не знал — у него началась гангрена ног. Врачи отказались делать операцию, так как не позволяло общее состояние здоровья. Брат вернул его к себе домой и там отец около двух недель умирал в страшных мучениях. Периодически вызывали скорую, они могли лишь дать обезбол. Принимать в больницу его отказывались. В итоге, умер через пять дней после своего дня рождения.
 
Вот так закончилась жизнь моего отца. Он добился много, построил карьеру, воспитал троих детей. Все, кроме меня, получили высшее образование. Всем он, в течение жизни, подарил по квартире — брату на свадьбу в 92м, сестре в конце 90х, и мне досталась в наследство. Построил дом своей мечты, который унесла стихия. Был дважды женат — и моя мама и его вторая жена любили его и были хорошими женщинами. У него интересная молодость — он плавал на рыболовецком сейнере, поездил по стране. Но умер он старым, больным, живя в одиночестве и уже не тем, кем он был раньше.
 
Мне бесконечно жаль, что я не мог с ним проститься... Мы не были никогда по-настоящему близки, он был довольно замкнутым. Но он был хорошим человеком. Он был упрямым, всегда делал только то, что считал нужным — и я вырос таким же. Мне жаль, что он не увидел внучек, они похожи на него, я уверен, что он был бы рад. Я люблю тебя, папа.