Русский характер⁠⁠

 

Это не Бузова. Не жена Джигарханяна. Не Шурыгина.
Это — Юля Король.
И о ней почти никто не вспоминает.
Хотя именно о таких, как она, писали русские писатели. Именно о таких слагали легенды.
 
18 июня 2016 года в Карелии произошла трагедия, которая потрясла всю страну.
47 детей из летнего лагеря отправились на сплав по Сямозеру. Лодки и каноэ. Лето. Безопасность — на бумаге.
Шторм накрыл озеро. Одна из лодок перевернулась. Погибли 14 детей.
Юле было 12.
Круглая сирота. Всё, что у неё было в этом мире — бабушка и младший брат.
Она оказалась в воде без спасательного жилета.
Но смогла выплыть.
С трудом встала на берегу. И пошла — за помощью.
Брата поначалу держала за руку. Но руки разжались. Она решила, что он утонул. И всё равно нашла силы идти дальше.
 
Четыре часа — по лесу, по воде, по грязи. Один раз упала в реку — и снова плыла.
Добралась до деревни. Попросила помощи. Люди начали звонить в МЧС и побежали к берегу.
 
А Юля вернулась — в самый центр бедствия.
Доставала детей — и живых, и мертвых.
Она вытащила 19-летнего инструктора, который уже терял сознание. Она — девочка, которой 12 лет.
 
После трагедии с Юлей работали психологи. Но она молчала. Она разговаривала с теми, кого не смогла спасти.
— «Женя, это ты тут?» — говорила она, лёжа на койке, глядя в потолок.
 
Она не рыдала. Она винила себя. Она видела, как дети разбиваются о скалы.
Когда вытаскивала их из воды, кто-то успевал сказать ей «спасибо» — и умирал у неё на руках.
 
Брат Юли выжил. И она наконец улыбнулась.
Впервые за двое суток.
 
Юля тогда смело смотрела в объективы телекамер, а в душе ее продолжался кошмар Сямозера. Мертвые мокрые лица друзей снились ей по ночам. Она прошла долгую психологическую реабилитацию, чтобы вернуться к нормальной жизни.
 
Это — не вымысел.
Это — Россия. Настоящая. Глубокая.
Та, в которой есть такие девочки.
 
И да, о ней почти не говорят.
Но мы — будем.
Потому что помнить Юлю Король — это тоже часть совести.