Сбежавший самолет

Деревня Вевельгем (Бельгия), 4 июля 1989 года.
 
Вряд ли, отправляясь на отдых в сельскую местность, вы задумывались, какова вероятность, что на вашу голову упадет самолет. Это и понятно, шансов на подобный сценарий около нуля. Но все-таки они есть, хотя в этой истории поражает не столько сам факт падения самолета, сколько то, что этому предшествовало.
 
4 июля 1989 года опытный летчик Николай Скуридин вышел из отпуска и прибыл на военный аэродром Багич близ польского Колобжега. Чтобы восстановить навыки пилотирования, советский ас немного покружил на учебном самолете, а 9:32 утра поднялся в небо на боевом МиГе-23М с бортовой 23-миллиметровой пушкой и боекомплектом 260 снарядов.
 

 
Уже на 41-й секунде полета все посыпалось. В левом воздухозаборнике что-то хлопнуло, тяга упала, а самолет начал снижение. Полковник Скуридин принял это за отказ двигателя и доложил на базу, что намерен катапультироваться. Летчик получил добро и, развернув машину в сторону Балтийского моря, покинул борт.
 
Скуридин не сомневался, что путь неисправного самолета завершится на дне Балтики, об этом же после доклада летчика отчитался генерал-майор авиации Огнев. Но у МиГа в тот день были свои планы. Уже через 6 секунд после расставания со Скуридиным двигатели нормально заработали, самолет набрал высоту и в автоматическом режиме встал на первоначальный курс – на запад. На борту работала система распознавания «свой-чужой», поэтому территорию Польши и ГДР машина преодолела беспрепятственно.
 
Интереснее стало, когда советский беспилотник ворвался в границы натовских стран – ФРГ, Нидерландов и Бельгии. Первыми отреагировали американцы, выпустившие с авиабазы Сустерберг в Нидерландах двух пташек F-15 Eagle. В 10:05 они сели на хвост МиГу, летевшему на высоте 12000 метров со скоростью 740 км/ч, и передали диспетчеру, что в кабине пилота – пусто.
 
Очевидно, словам американских летчиков не верили до последнего. Им велели преследовать МиГ, но сбивать только при крайней необходимости – ведь внутри все-таки должен быть пилот! Под присмотром американцев советский истребитель спокойно парил над густонаселенной местностью, а с земли погоню встречали криками «вау!», принимая за авиашоу.
 

 
Шутки кончились, когда МиГ направился к французской границе прямо на 170-тысячный город Лилль. Правда, еще раньше у советского беглеца кончилось горючее, и он плавно терял высоту.
 
В 10:37 утра 19-летний сын бельгийского фермера Вим Делар чилил на отцовской веранде. Родители Вима укатили за покупками, когда на голову их сыночка рухнул самолет. Вероятно, молодой человек, погребенный под руинами дома, не успел сообразить, что случилось.
 
Впрочем, не он один. Бельгийские полицейские тоже долго не врубались, откуда в деревне, где коров больше, чем местных жителей, взялся боевой истребитель из СССР. И тут в глубине души советского человека мог возникнуть повод для гордости: перед тем, как превратить в щепки фермерский домик, самолет в автономном режиме пролетел 901 километр над территорией пяти стран и всего 15 километров не дотянул до шестой – Франции!
 
Михаил Горбачев, находившийся тогда с визитом во Франции, едва не отложил из собственных кирпичей новый замок на берегу Луары. Трудно сказать, с каким облегчением выдохнул генсек, когда узнал, что полет неуправляемого МиГа – всего лишь невероятное стечение обстоятельств, а не провокация со стороны собственных генералов. Третьей мировой и очередного витка напряженности в отношениях с Западом тоже удалось избежать.
 
Советский Союз не стал юлить и отпираться, а выплатил Бельгии компенсацию 685 тысяч долларов. Летчик Скуридин извинился перед семьей погибшего и заявил, что ни за что не катапультировался бы, зная, чем все закончится.
 
Обломки самолета отправили в СССР, но расследование не обнаружило причин временного отказа двигателя. Зато установило удивительный факт: за год до крушения истребитель пять раз побывал в ремонте. Видимо, эти сведения хранились под грифом «секретно», раз о них не парились, когда МиГ отрывался от взлетно-посадочной полосы аэродрома Багич.