Дедушка и крепостное право

Недавно у моего деда был юбилей - девяносто лет. Возраст более чем почтенный, но дед еще вполне себе "в форме". Хорошо соображает, гуляет по улице, готовит и иногда с удовольствием копается в своем стареньком гараже.
 

 
Дед мой в нашем роду первый горожанин. Родился он в 1930 году в одном из сел Ивановской области. Ребенком он видел индустриализацию, а подростком Великую Отечественную войну (он не воевал по возрасту, но был тружеником тыла). Из-за всех этих событий и необходимости много работать, образования он получил всего три класса. Смерть Сталина застала его в армии (призывали в те годы в двадцать, а служба была три года). После армии дед в свое село решил не возвращаться, а поехал в один из небольших индустриальных городков, где пошел работать на стройку. Стройка в те времена была местом хорошим, честным: восьмичасовой рабочий день, зарплата строго по графику, профсоюз, санатории и прочие блага социализма.
 
Стройка вывела деда в люди - там ему посчастливилось освоить престижнейшую по тем временам профессию экскаваторщика. Дальше все было как по маслу: работа на одной из "великих строек социализма" (Волжская ГЭС), хорошая зарплата, трехкомнатная квартира после семи лет ожидания в очереди (сравните с нынешними ипотеками на тридцать лет), жена и двое сыновей.
Сыновья моего деда (то есть мой отец и мой дядя) вышли в люди еще быстрее. Старший - мой отец - закончил университет и к 36 годам уже защитил докторскую диссертацию. А доктор наук в советское время - это по статусности как сейчас топ-менеджер где-нибудь в нефтянке. Младший - мой дядя - пошел в бокс и взял в 20 лет звание мастера спорта.
 

 
При этом мой дед - поздний, последний ребенок. Он родился, когда его отцу было уже крепко за пятьдесят. Детей в те годы в крестьянских семьях рождалось очень много, но высокая смертность от всевозможных причин выкашивала их как чума. В семье моего деда выжило пять детей, при этом с его самой старшей сестрой у них была разница в двадцать один год (это породило много семейных шуток, так как из-за этой разницы в возрасте мой дед оказался на два года младше собственного племянника).
 
В общем сидели мы на юбилее, обсуждали все это, потом на этой почве дед решил углубиться в семейную историю еще на один слой. Он рассказал мне о собственном деде, которого очень хорошо помнит и который дожил до конца сороковых. Умер он совсем уж в почтенном возрасте, в 98 лет и дед сообщил, что намерен его рекорд побить.
 
И тут меня осенило. Если деду моего деда в конце сороковых было под сто лет, то это значит, что он родился и первые лет тридцать прожил будучи крепостным крестьянином.
 
Это удивительно, в это надо вдуматься. Дед моего деда, мой прапрадед, человек, с которым мой дед виделся так же, как и я с ним, застал самый разгар крепостничества. И вот сидели мы там за столом - я, отец-ученый, дядя-тренер, дед - ветеран труда - выпивали, ели, а я все думал о том, как же коротка история на самом деле. Крепостное право - это не что-то из скучных школьных учебников, не фраза из пыли веков, это рабство, которое было буквально вчера. Между ним и мной - всего три человеческие жизни.
 
Ошеломляет все это. И пугает.