Сновидений не будет. Памяти Цоя

 
Цой сегодня актуален – вот что удивительно. И даже не потому, что была очередная годовщина его смерти (по обстоятельствам, кстати, один в один катастрофа с Ефремовым – тоже вылетел на встречку в, по всей видимости, измененном состоянии сознания); но прежде всего потому, что его песни ПОЮТ. Более того – похоже, что его «Перемен!» стала чем-то вроде гимна белорусских протестов против тамошнего усатого диктатора – протестов настоящих, кровавых. Люди идут под дубинки и под замес, слушая «Перемен требуют наши сердца». Круто. Тридцать лет спустя!
 
Поразительно, что за 30 лет как будто так и не случилось ничего нового. Люди строят баррикады под мертвого Цоя, а не под, скажем, вполне себе живого и своего, местного Ляписа-Трубецкого. Он ведь у нас белорус, вроде бы? Причем, насколько я слышал, где-то еще в «десятых» Ляпис резко ушел из попсы в рок, стал писать какие-то марксистские «песни протеста», что-то вроде «мрет в наши дни с голодухи рабочий». Чуть ли не в компартию вступил! Однако сейчас что-то его не слышно, причем ни за ту, ни за другую сторону; похоже, Ляпис усиленно делает вид, что «мелкая возня» в Беларуси его никак не касается. Ну-ну.
 
Интересно, поют ли его «Воинов света» сейчас в Минске? Что-то сомневаюсь.
Рассуждать о Цое как музыканте или поэте с нашими «ценителями» очень тяжело по определению – потому что отсутствуют критерии. Фанаты просто фанатеют, поклонники западного рока традиционно предаются любимому русскому мазохизму – упоенно ощущают свою ничтожность перед Великой Западной Культурой (тм). Последние любят выискивать, что именно Цой «украл» у западных групп. А кто-то упрекает Цоя в «примитивности» - дескать, и музыка у него «три аккорда у подъезда», и стихи простые, как три рубля. Непонятно, конечно, как «примитивная музыка» соотносится с «он всё украл у Запада» - получается, что поклонники западного рока тоже считают всю его музыку примитивной?
 
Ну да бог с ними. Но на мой взгляд, все это ерунда. Искусство вообще смешно оценивать через сложность; важна не сложность, важна точность. Я бы вот поставил «простые» стихи Цоя выше куда более сложных и навороченных текстов Гребенщикова – потому что Цой точен, а Гребень, что почти всегда заметно, очень часто сам не понимает, что пишет. Гребень, похоже всегда подбирал свои стихи под уже звучащую в нем музыку, то есть поступал как «пишущий композитор», в западной традиции; а вот Цой, по-моему, был все-таки больше «поющий поэт», у него слово первично – и это ближе уже нам. Музыка – эмоция, слова – смысл. Есть люди более эмоциональные, чем логические, есть – наоборот. Отсюда и разница предпочтений. «Эмоционалы», естественно, обожают слушать те же западные рок-группы, часто вообще не понимая слов – да они им и не нужны, им нужна именно эмоциональная встряска, эмоциональный «пробой»; такие люди Окуджаву слушать в принципе не будут – слова их только отвлекают.
 
Но это – как угонщики машин: замыкают проводочки напрямую, без ключа. Гитарный рифф, определенный ритм барабанов, визг исполнителя на нужной частоте – всё, парень уже «забалдел». Я и сам бываю грешен иной раз – бывает, что музыка «уносит». Но тут всегда пугает меня образ мыши с электродом в мозгу. Помните тот эксперимент? Мыши вставляют электрод прямо в мозг, в «центр удовольствия». И педаль: нажимаешь лапкой – разряд, центр возбуждается. Так вот мыши в эксперименте жали на педаль днями напролет, 24 часа в сутки – пока не падали замертво от истощения. Не спали, не ели, не думали «как нам обустроить Россию» - знай давили. Им просто закоротили путь «усилие – наслаждение»… и им больше ничего уже было не нужно.
 
Как и с этой вашей «взламывающей» центры удовольствия музыкой. Эффективно, но неспортивно. Все идет В ОБХОД СМЫСЛА. А смысл все-таки (на мой взгляд) – главное. Настроение, создаваемое музыкой, должно идти вслед за смыслом, передаваемым автором – поэтому я так люблю СЛОВА. А эмоционалы пусть идут лесом.
 
Я к тому, что тут есть более глубокая дихотомия: не музыкалы(эмоционалы) versus текстовики (смысловики), а воспринимающие через Вторую сигнальную систему (человеки) и воспринимающие через Первую Сигнальную (обезьяны). В прежние времена такое разделение можно было бы обвинить в некой оценочности, мол, одна «хорошая», другая «плохая» (что не комильфо) – но в наши дни быть обезьяной в принципе почетно, а вот человек признается существом все более сомнительным и «неправильным», так что тут конфликт Старого и Нового, Новое ломит, и никакой безоговорочности оценок соответственно нет. Так что схема рабочая.
 
Кто не знает: вторая сигнальная – это слова, первая (свойственная почти всем живым существам) – ощущения. Воспринимать ощущением, естественно, проще. И мы видим, как кино вытесняет книги, а, к примеру, ЖЖ безнадежно проигрывает Ютубу. Почему? Ну потому что смотреть на движущиеся картинки проще, чем читать тексты. Прочитав буквы, ты еще должен сделать над собой усилие и ВООБРАЗИТЬ то, что только что прочел – а в кино или клипе тебе это все СРАЗУ покажут. Поэтому западный рок будет всегда обыгрывать отечественный – его преимущество как раз и состоит в том, что слушатель не понимает, о чем там поют.
 
Но вернемся к Цою. Приведу один из его «примитивных стихов»:
 
Мы хотели пить – не было воды.
Мы хотели света – не было звезды.
Мы выходили под дождь и пили воду из луж.
Мы хотели спать – не было снов.
Мы хотели песен – не было слов.
Мы носили траур – оркестр играл туш.
 
Как по мне – текст один из величайших во всей русской поэзии. Странно, конечно, что его сочинил паренек вроде как практически без образования, из ПТУ, очень молодой, практически гопник, да и вообще не русский – но дух веет, где хочет, ничего не попишешь. Во-первых, мощнейшие образы, во-вторых – очень точно: вся русская история в шести строках, причем и прошлая, и настоящая, и будущая. «Мы хотели песен – не было слов». А послушать нынешних – так им слова и не нужны. Они ищут ПЕДАЛЬ. Но это как раз из-за смыслового обеднения, из-за тотального непонимания и отчаяния понять что-либо. «И пили воду из луж». И потом эти «люди в поисках педали (тм)» почему-то приходят в посты о давно умершем нелепом корейце – и спорят, обличают, чего-то доказывают… Зачем? Мы хотели спать – не было снов.
 
А так да – стих примитивный. Четыре раза «мы хотели». Правда, не совсем: изящная рифмовка «луж – туш», шестистишие ааbccb. Простой репер такого не сочинит – он просто не знает, что бывают такие структуры стиха.
 
Я ждал это время – и вот это время пришло:
Те, кто молчал – перестали молчать.
Те, кому нечего ждать, садятся в седло.
Их не догнать, уже не догнать.
А тем, кто ложится спать – спокойного сна…
 
Да, спокойного. Но сновидений, как мы знаем, не будет.