"Голубые ели, пели и плясали". Жизненный тред (часть 2)

Начало тут.
 

 
Безработным я не сидел ни дня в жизни, и, следуя давней привычке, уже пару месяцев как совмещал работу в пресс-службе с работой на радио.
Одним морозным декабрьским вечером я ехал в студенческом лимузине на свою новую работу.
Троллейбус покачивало и казалось, что пожилой мужчина на соседнем сиденье кивает мне головой, поглядывая на меня искоса.
Я неуверенно посмотрел на меня и дедуля, улыбнувшись, спросил, сколько времени.
- Полседьмого.
- Хорошо, что не полшестого, я этого не люблю.
Я вышел на остановке и зашагал к светофору. Пока ждал зелёного, сзади услышал старческое пыхтение. Это был улыбчивый старичок.
Он опять улыбнулся.
- Как же нас судьба ведёт вместе. Мы разговорились. Оказалось, он живёт один в трёхкомнатной квартире, ему скучно, раньше у него жили двое парней из техникума, жили дружно, хорошо, он хотел бы вновь это повторить с другими студентами.
- У нас же нет денег на съем жилья, - заметил я.
- Деньги не главное...
- Сколько будет стоить съем жилья у вас?
- Сущие пустяки, скажем, 200 рублей в месяц.
Цена меня привела в ошеломление, и я всерьез задумался о вольной жизни, не понимая, что общага и есть настоящая воля.
Престарелый хитрец успел записать мой телефон, который я добровольно продиктовал, размышляя о будущих перипетиях судьбы. Дедуля болтал о своих знакомых и друзьях, он знал Виктора Поликарповича, Геннадия Афанасьевича, Эдгара Ипполитовича, звукорежиссёра Володю...
Знакомые звенья одной порочной цепи зазвенели голубыми колокольчиками в моей голове.
- Как же вас зовут?
- Можешь называть меня Сан Саныч.
Старик подмигнул мне и мгновенно скрылся в вечерних сумерках.
В общаге я созвал совет братства.
Брат Василий, которого мы называли Кусилий за его неумение драться и способность побеждать при помощи зубов, авторитетно заявил на мой рассказ:
- Я знаю этого старика. Он и ко мне подкатывал и к ребятам с биохима. Его зовут Сан Саныч, да?
- Верно.
- Он престарелый гомосек.
Вечером Сан Саныч позвонил и спросил, готов ли я переехать к нему жить.
Я наотрез отказался, вежливо упомянув, что мне по душе студенческое общество.
Старик взгрустнул и печально предложил выпить водочки и отведать его ухи. Братство Натуралов по громкой связи словно взорвалось:
- Сколько сантиметров твоя уха, дедуля?
- Захотел заехать на ночь в Попенгаген?
- Ты смотрел Чарли и шоколадную фабрику?
Я отключил вызов и добавил Сан Саныча в черный список.
Рассказывали, что Сан Саныч ещё неоднократно пытался подселить кого-то и, кажется, даже удалось это сделать, но мы уже не интересовались старым троллейбусным мачо.
 

 
На радио я отдавался весь работе. Утренние эфиры, новые программы, джинглы, звуки, работа с артистами, кофе под ночные эфиры. Я научился всему, что можно. После очередного интервью с музыкантом мне позвонил друг Бари Алибасова, тоже продюсер, но меньшего масштаба.
Сказал, что у него есть идея по поводу совместной передачи. Поскольку в 18 лет я брался за все, то и тут немедленно согласился.
Он пригласил нас с музыкантом (они были знакомы) к себе домой выпить водки и обкашлять технические вопросики. Ничего страшного не произошло.
Как-то проникаешься доверием к человеку, который пьет с тобой водку, но не дурнеет. Это редкость у людях.
Вскоре мы провели с Продюсером первый эфир и в середине разговора упомянули гомосексуализм.
Я заметил, что это не проказа, пусть каждый выбирает по себе.
А рассказывать всем о том, кого человеку хочется затащить в постель - неправильно как гомосексуалам, так и натуралам.
И поставил песню группы "Queen".
Продюсер заявил:
- Я считаю, что натуралы ходят, скосившись направо, геи - налево, и лишь бисексуалы идут ровно.
Я почувствовал недоброе и промямлил в ответ невнятность. Остаток эфира прошел в напряжении ожидания развязки. Но продюсер оказался добрым пожилым дядькой, знавшим жизнь, много рассказывал. А потом после передачи по-мужски пожал руку, вдруг обнял и схватил за ягодицу.
 

 

Больше совместных эфиров мы не вели.