Хорошая форма⁠⁠

— Здравия желаю, старший лейтенант Сидоров. Права и свидетельство о регистрации, — грузный сотрудник ДПС, шумно дыша склонился к открытому окну машины.
 
— Здравствуйте, вот, пожалуйста, — засуетился худощавый, остроскулый мужчина за рулём потёртой «тойоты». — Страховку тоже надо?
 
— Да, достаньте пожалуйста, — кивнул инспектор, близоруко щурясь на протянутые документы. — Что вы, Андрей Константинович... вчера что-нибудь употребляли?
 
— Ох, да боже упаси, – мужичок замотал головой. Его высокий потный лоб облипали жидкие, полуседые волосы. — Я вообще не пью.
 
— А куда направляетесь?
 
— Да к тёще на дачу. Жена, вот, велела вещи старые отвезти. Собрала и всё — никуда не денешься. Хоть и воскресенье, но сами понимаете, — мужичок втянул голову в плечи, угодливо улыбаясь.
— Не употребляли значит... Так, выйдите из машины и откройте багажник, — сурово рыкнул инспектор.
 
— Да-да, конечно, — водитель задрожал ещё сильнее, стал неловко дёргать рукой, всё никак не справляясь с ремнём безопасности. — Я сейчас, извините, секундочку.
 
Инспектор сделал шаг назад и бросил беглый взгляд на заднее сидение. Сквозь облезлую тонировку виднелась наваленная куча хлама — какие-то куртки, пальто, покрывала. Хозяин машины наконец освободился, и обогнув инспектора торопливо распахнул багажник. За исключением пары лопат, там было совершенно пусто.
 
— Знаете, масло как-то раз разлилось — жена ругалась, теперь боюсь в багажник класть. Всё в салон только, понимаете, — продолжал суетливо бубнить перепуганный мужичок. — В салоне чище, знаете, а тут не дай бог масло разольётся — всё перепачкается и...
 
— Что вы так нервничаете? — нахмурился ГИБДДшник, постукивая себя по ладони карточкой свидетельства ТС. — Вы лекарств никаких не принимали? Может валерианочки накапали после разговора с женой? Или корвалол?
 
— Нет-нет, ничего не употреблял. Никаких лекарств. Я никогда ничего не употребляю. Я тороплюсь просто. На дачу ехать далеко ещё — успеть хочу — понимаете?
 
— Придётся подождать. Вы сейчас пройдёте вон туда — в нашу машину, и мы сначала составим протокол об отстранении от управления транспортным средством, а потом вы...
 
— Товарищ начальник, а может мы как-нибудь так… — Андрей Константинович многозначительно подмигнул, потирая большим и указательным пальцем. — Правда, очень спешу, понимаете...
 
— Уважаемый, вы тут не мельтешите, – инспектор отвернулся в сторону, словно не заметив однозначного жеста. — Давайте выясним, только честно — вы что вчера употребляли?
 
— Ничего. Я спешу просто. Давайте две тысячи, и я поеду. Я правда сильно спешу. Жена, понимаете, ревнивая. Тёща ей позвонит — скажут потом, что я к бабе ездил — тут каждая минута на счету...
 
— Ничего, не переживайте, вы потом тёще официальный протокол предъявите и...
 
— Хорошо, ладно, давайте. Я сейчас быстренько... Где ваша трубочка? Я сейчас дуну и поеду. Я честно ничего не употреблял. Я вообще не пью! — вдруг затараторил мужичок, нервно потирая руки. — Давайте, только быстрее. Я же не отказываюсь! Дунуть я готов!  
 
— Спокойней, спокойней. Дуть никуда не надо. Есть подозрение, что вы употребляли наркотические препараты, — прохаживаясь вдоль машины и теребя в руках права, продолжал инспектор. — Сейчас мы составим протокол об отстранении и проедем на медицинское освидетельствование. Там пописаете в баночку, сделают анализ и...
 
— Не могу! Ну поймите, не могу. Давайте пять тысяч, у меня нету больше. Ну войдите в моё положение, — Андрей Константинович распахнул водительскую дверь, и наклонившись полез в лежащую на пассажирском сидении сумку.
 
— А что это у вас там? — Инспектор нагнулся следом, пытаясь рассмотреть гору тряпок на заднем сидении.
 
На секунду там что-то мелькнуло. Будто что-то дёрнулось или пошевелилось. Инспектор протянул руку и откинул потертую куртку, лежавшую сверху кучи вещей. Мгновенно что-то ткнуло в бок — не сразу понял — ещё раз...
 
— Ай, сука... — инспектор отшатнулся назад, схватившись за мокрый живот.
 
Мужичок шустро нагнулся, подхватил с земли упавшие документы, и прыгнув в машину рванул с места.
 
— Марьяненко! — заорал инспектор. — Заводи! Уйдёт сука!
 
Залипавший в рабочий планшет, молодой напарник вскинул голову, резко завёл двигатель и подъехал к инспектору Сидорову.
 
— Садись Миш, ты чё...
 
— Гони бля! Скорую вызови! — инспектор шатался, держась за живот. Из рваной дыры на светоотражающем жилете густо сочилась кровь. — Гони сам! Уйдёт! У него девочка связанная, быстрее! У меня это … херня, царапнул чем-то, догони и я подмогу. Ну... давай чё, давай! Я нормально, Саня...
 
Марьяненко быстро сообразил и рванул с места. Сидоров потянул из нагрудного кармана телефон, но тот выскользнул из окровавленных пальцев. Шатаясь, шагнул к середине дороги, махнул рукой проезжающему такси, но тот дал по газам и унёсся прочь. Следующая машина тоже, и за ней... Попытался махнуть, но тут же сложился пополам от боли и замер, пытаясь устоять. Почему?  Почему проезжают, есть же... приказ… почему...
 
— Сука! — крикнул инспектор Сидоров, и сделав ещё полшага, рухнул набок у самого бордюра.
 
Вся правая сторона горела невыносимой болью. Голова не кружилась, просто больно... адски, невыносимо, почему сука... почему никто не останавливается, а... асфальт сливается с небом. Темнеет. Темнеет асфальт. Это разливается... разливается... сука... асфальт...
 
Он пришёл в себя от яркого света в комнате с жёлтым пятном на белом потолке. Рядом с кроватью, поправляя капельницу хлопотала медсестра. В углу в кресле сидела Маша.
 
— Очнулся! Мишенька, слава богу! — воскликнула жена, подскочив к койке.
 
— Тише, не надо так, – одёрнула медсестра. — Вам тут вообще быть не положено.
 
— Извините. Мишенька, как ты? Ты меня узнаёшь? Всё хорошо? Тебе пока кушать нельзя и пить тоже. Ты скажи, ты меня узнаёшь хотя бы?
 
— Да, — прохрипел Михаил Сидоров. —  Марьяненко? Марьяненко где? Он это...
 
— Тоже на больничном. Нос сломан. Он при аварии ударился. Вас к орденам… Полковник за мной заехал лично. Вы же...
 
— А девочка?
 
— Всё хорошо! Я родителей видела, они тоже приехать хотят. Ты не представляешь, вы такие герои оба. Полковник сказал ордена и там, ну, в общем... Это маньяк был — педофил. Ты не представляешь какой ужас! Эта уже пятая была… Четверых девочек изнасиловал и зарезал, а пятую украл, вёз... Если бы не ты...
 
— Поймали?
 
— Твой Саша его на машине в кювет столкнул. Он убежать пытался, но Марьяненко стрелял и задержал раненого. Этот маньяк тоже тут, в этой больнице. Там его ваши охраняют. Вроде пуля в позвоночнике, но живой урод. Допрашивают. Его уже родители добить хотели...
 
— Что вы тут устроили? — возмутилась медсестра. — Ему нельзя нервничать. Идите отсюда с разговорами! И так никому не положено.
 
— Нормально, — скривился инспектор. — Я нормально. Что у меня... Вставать когда можно?
 
— Доктор сказал — всё будет хорошо, – заулыбалась Маша. — Даже смешно получилось — животик тебя спас. Так и сказал — повезло, что вес лишний — нож по жировой прослойке прошёл, печень только поцарапал. А был бы худой — проткнул бы насквозь и там кто его знает! Рана глубокая, но ничего смертельно не задел. Всё заживёт. Только ты крови много потерял, но ничего, тебе переливают... Ты не представляешь, в городе очередь собралась кровь тебе сдать. Все знают, что ты герой.  Родители так плакали. Девочка — Верочка — крохотулечка такая, десять лет всего... Ужас что подумать, если бы не ты... если бы не вы с Сашей.
 
— Очередь значит, — тяжело улыбнулся инспектор. — А я думал всё... Даже не остановится никто в больницу довезти. Не всё так плохо оказывается. Все не то, чем кажется...
 
КОНЕЦ