Проводница Ольга

 
Однажды закинуло меня по долгу службы родного предприятия в далекую Сибирь в командировку. Добраться обратно до Большой Земли можно было только на поезде, либо с пересадкой на самолете. Автобус и такси отпадали сразу по причине большого расстояния. Да и не хотелось мне делать пересадки.
 
Стоянка поезда на этом полустаночке не более двух минут. Смеркалось. Поезд опаздывает, дует порывистый ветер и мелко сеет дождь. Настроение соответствующее. Кроме меня на станции никого нет. Наконец, короткий состав подходит и я буквально влетаю в него как только проводница опускает лестницу. Краем глаза выхватываю субтильное телосложение проводницы в мешковатой синей форме. Пробираюсь в полумраке вагона до своего купе. Попутчиков в моем купе нет — это хорошо. Но в соседнем купе горит свет и слышны характерные звоны стаканов и заздравные "Ты меня уважаешь?!" — это плохо.
Трогаемся, заходит проводница. Совсем девчонка. На бейджике ручкой написано "Ольга Чегойтотам — Стажер". Отдаю билет и пытаюсь вдохнуть тепло вагона в себя. Ольга Чегойтотам прячет глаза, быстро–быстро все проверяет, выдает постельное белье и убегает. Провожу нехитрые процедуры расстилания, переодевания и размещения своих вещей. Всё это время рядом градус веселья не стихает. Спустя короткое время послышался крик на весь вагон "Проводница, чаю!". Уже засыпая, слышу как Оля заходит с кружками чая в соседнее купе, слышатся традиционные "Да посиди с нами! Тебе что в падлу с пацанами выпить?!".
 
"А–а–а! Помогите!" — крик выдернул меня из полудрёмы. Захожу в разгульное купе. Картина Репина — два сопливых малолетних ауешника пытаются склонить даму к тому, чего она сама не хочет. Увидев меня даже залитыми глазами, они немного поостыли, поскольку моя фигура как раз занимала всё пространство двери. Хорошо что природные инстинкты самосохранения у этих юных ловеласов все же остались. Заплаканная проводница со скоростью мухи собрав свои вещи, пулей вылетела из купе. "Тебе чего, дядя?" — "Ничего. Устал я, а вы шумите". Развернулся и ушел.
 
Оля всё таки догадалась позвонить начальнику поезда, он пришел и довольно быстро, в сопровождении почему–то только одного щуплого милиционера. Опросили меня, забрали тех двоих и ушли. Понятно, что сон как рукой сняло. Чай — вечный друг всех путешествующих российскими поездами, а титан, стакан в подстаканнике и бренчащая ложечка — вечная классика.
 
Постучал в дверь проводников. Тишина. Ушла куда то? Вспомнил Ольгину мать, и уже решил было уходить искать счастье в соседний вагон, как дверь открылась и горе–стажер взглянула на меня красными от слез глазами. И вот тут мне стало ее действительно жаль: растрепавшиеся волосы, красный нос и опухшие яркие губы. Даже забыл зачем пришел. Ольга отошла от порога в глубь купе, жестом приглашая меня войти. "У Вас есть что–нибудь выпить?" — "Коньяк" — "Можно?" с мольбой в голосе — "Счас!".
 
Приношу коньяк и плитку шоколада. Ольга достаёт граненые стаканы. Разливаю коньяк, выпиваем. В тесноте двухместного купе я от неё так близко, что чувствую как пахнут ее губы коньяком и шоколадом. В полном молчании выпиваем по второй. В купе выключен верхний свет и только один ночник горит с ее стороны, освещая ее волосы в оранжевый цвет, даже глубокие тени на ее лице выглядят завораживающие. И только тут до меня доходит...
 
Да она же полна желания! Приоткрытый рот, румянец на щеках, прерывистое дыхание, неровные даже нервные движения рук. "Так вот в чем дело, Олечка, ты любишь когда пожестче!". Наверное, все эти мысли она прочла на моем лице и, собрав свою юбку в гармошку, встала передо мной на колени.
Глаза опустились вниз, показывая смирение. Стоя на коленях, она сняла форменный пиджак и расстегнула блузку. Под ней был простенький тряпичный бюстгальтер, а в нем нежная упругая грудь.
 
Домой я добрался через двое суток, выжатый как лимон и потом еще сутки отсыпался, прежде чем выйти на работу. И хотя мы жили в соседних городах Оля не оставила мне телефона — у нее была свадьба на носу и жених, которого она любила. Ну, а у меня была дома кошка, которую я тоже очень любил.