Несколько лет идет обсуждения того, что Иосифу Кобзону нужно поставить памятник в Москве. Великий певец, который умер после продолжительной борьбы с раком, заслужил постамент - вот только определиться с ним не могли достаточно давно. Накануне все-таки выбрали.
 

 
Из-за каких-то непоняток в духе глухого телефона в СМИ сейчас в очередной раз случилась дурацкая неразбериха под названием Кобзон Шредингера: одни издания пишут, что Кобзона выписали из больницы, другие издания пишут, что Кобзон остается лежать в больнице. И везде источником выступает Лещенко. Остается только гадать, что же он такое прошамкал своей вставной челюстью, что каждый в итоге понял его слова по-своему, а бедный Кобзон завис в информационном поле, как некрещеный младенец в Лимбе, снедаемый, как слепнями, недоуменными комментариями.
 
Кобзон — наше все, зычный голос режима. Разве что для Горбачева он никогда не пел. Но оно и понятно, тогда страна выпендривалась, искала для себя новый голос, правда, так ничего лучше и не нашла в итоге.

 
К Иосифу Кобзону можно относится по-разному, но лучше всех эту Глыбу, как мне кажется, описал клавишник Машины времени Петр Подгородецкий, в 80-е несколько лет работавший в ансамбле Кобзона. В книге "Машина с евреями" (очень советую, читается на одном дыхании) Петр отвел воспоминаниям о Маэстро целую главу.